Словно жернова, прошлись по судьбе двух поколений рода Щербаковых-Крашенинниковых политические репрессии.
Кровавыми были первые десятилетия Советской власти, — рассказывает аткарчанка Нина Ивановна ШНЯКИНА.
До революции ее дед Иван был зажиточным крестьянином. Имел корову, лошадь, мелкий скот и птицу, собственную маслобойку. Построил большой добротный дом на пригороде, отдал старшую дочь Екатерину, маму Нины Ивановны, учиться в Алексеевскую женскую гимназию. Мечтал трем дочерям и сыну дать образование и для этого вместе с женой трудился, не покладая рук. За что и был большевиками приравнен к богатеям, раскулачен и сослан в Караганду. Всю скотину, сельхозинвентарь, одежду экспроприировали, а через несколько дней и дом отобрали.
Бабушка отказалась ехать за мужем в ссылку, опасаясь, что маленькие дети не перенесут дороги и зимних холодов. Как оказалось, не зря. Ссыльных привезли и выгрузили в голой казахстанской степи. Конец ноября, ветра, снег с дождем и тысячи людей среди которых женщины и дети брошены, фактически на погибель. Рыли землянки, разводили костры, выжили немногие. Про все эти ужасы дедушка рассказал, когда уже после войны был реабилитирован, и старшая дочь привезла его домой в Аткарск. Привезла умирать, на родине он и года не прожил, был весь больной.
Когда выслали деда, бабушку с детьми приютила добрая одинокая женщина, которая вскоре умерла, завещав свой маленький домик несчастной семье. Гимназию закрыли, начали открывать школы, бабушка делала все, чтобы дети учились, видя спасение в их образовании. Мама Нины Ивановны, окончив школу, поступила работать на телеграф. Скоро вышла замуж и родила дочку.
В 1937 году Нине было всего 3 года. Маму почему-то перевели работать в Петровск, и она часто уезжала на неделю и больше. Девочка скучала и с нетерпением ждала ее. Но мама не возвращалась. Страшную весть привез отец – Екатерину Ивановну Крашенинникову объявили врагом народа, осудили и отправили в лагерь под Соликамском, не дав даже попрощаться с родными. Отец запил с горя — каково это, быть мужем врага народа? А может, и струсил, но больше его Нина никогда не видела. Мама писала редкие письма, но помочь ничем не могла.
Началась война. От голода Нину с бабушкой спас огород. Много сажали картошки, продавали или выменивали на муку. Только в 1944 году маму реабилитировали, и она вернулась домой. По суду была осуждена на 10 лет, но вместе с ней отбывал наказание юрист, который писал письма о ее помиловании самому Сталину. Маму реабилитировали, оказалось, что виной всему была ее фамилия Крашенинникова, такую же носил главарь банды в Петровске. 7 лет лагерей – цена ошибки пресловутой «тройки». А для мамы Нины Ивановны это были годы почти круглосуточной работы и постоянной тоски по дочери. Хорошо, что та осталась с бабушкой, не мыкала горе по детдомам.
Нина Ивановна вспоминает материнские рассказы о лагере, где мужчины и женщины жили в одних бараках, где не было никаких бытовых условий и было лишь одно право на труд. В лагере преобладали узники из Средней Азии: таджики, узбеки, киргизы. Практически безграмотные, не владеющие никакой профессией, плохо знающие русский язык, привыкшие к жаркому климату, они пытались отогреваться у костра, но за ночь умирали десятками. С мертвыми не церемонились, сваливали в ров и заваливали землей. С началом войны к заключенным стали относиться получше — нужны были рабочие руки. Мама Нины Ивановны шила ватники, рукавицы, потом ее отправили в госпиталь, где была санитаркой, медсестрой.
После войны, — рассказывает Нина Ивановна, — жизнь стала налаживаться. Я закончила педучилище и стала учительницей начальных классов. По распределению уехала работать в Петровский район, там и встретила своего Дмитрия Емельяновича.
Счастлива была в браке Нина Ивановна. В любви и взаимопонимании прожили они с мужем, троих детей вырастили, в люди вывели. Четверо внуков и трое правнуков – как не радоваться такому богатству. Только не вычеркнуть из памяти прошлое и обиду за поломанные судьбы родных людей, несправедливо пострадавших от политических репрессий.
Автор текста: Ольга КАПИТОНОВА
