Блокада Ленинграда немецкими, финскими, итальянскими, испанскими и другими войсками фашистской коалиции тянулась долгих 900 дней — с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. К началу блокады в городе не имелось достаточного количества запасов продовольствия и топлива. Единственным путем сообщения Ленинграда с большой землей было Ладожское озеро, находившееся в пределах досягаемости вражеской артиллерии и авиации. Пропускная способность этой артерии не соответствовала потребностям города. Не успевшие эвакуироваться жители Ленинграда терпели жестокие лишения: голод, холод, налеты авиации, артобстрелы. Можно сколько угодно просматривать статистические цифры потерь гражданского населения и воинов оборонявших Ленинград, читать статьи военных историков, смотреть документальные и художественные фильмы, но только слушая воспоминания переживших эту страшную блокаду, осознаешь величие подвига ленинградцев, взрослых и детей.
Валентине Григорьевне КРАСОВОЙ было всего 7 лет, когда началась война. Началась буднично, незаметно за детскими играми. Летним жарким днем отец неожиданно в рабочее время пришел домой, собрал какие-то вещи, взял дочку на руки, крепко прижал к себе, поцеловал и ушел. На фронт — как потом сказала мама. Вот с этого дня война вошла в жизнь юной ленинградки Валечки ДМИТРИЕВОЙ.- Мама уходила на работу в 5 часов утра, — вспоминает она, — мне так хотелось ее повидать, что я просыпалась вместе с ней, и она заплетала мне косички. Возвращалась мама очень поздно. Она работала на табачной фабрике имени Урицкого в две-три смены, тогда все так работали. К ее приходу я уже спала.Война все ближе подходила к городу. Начались бомбежки, артобстрелы. Как-то сразу кончились продукты. Семья Дмитриевых жила в Володарском районе в 5-этажном коммунальном доме с печным отоплением. Детская память, как чистый лист. Вот и Валентина Григорьевна отлично помнит не только имена соседей, но и кто где работал. На крыше соседнего дома установили зенитки, снаряды подвозили на лошадях. Валентина Григорьевна вспоминает, как они с нетерпением ожидали очередного подвоза снарядов, потому что солдаты всегда угощали детей прессованным жмыхом, предназначенным на корм лошадям. Называли его «дурандой», наверно, потому что изготавливали из отрубей. Дальние мамины родственники успели эвакуироваться до блокады. Жили они в частном доме, держали домашний скот. — Перед отъездом скот забили и оставили нам часть продуктовых запасов и коровью шкуру, — рассказывает Валентина Григорьевна. — Когда продукты совсем закончились, мама стала варить суп из этой шкуры. Каждый кусочек варила по два-три раза. Это было невкусно, но на шкуре была соль и крупицы жира.В октябре норму хлеба для иждивенцев снизили с 200 граммов до 150, а в ноябре — 125 граммов и горсточка крупы. В Ленинграде начался голод. Положение усугубили морозы. Валя с мамой перебрались в крохотную прихожую, которую пытались обогреть керосинкой. Спали на столе, надев на себя пальто, шапку, варежки, укрывшись одеялами. Артобстрелы и бомбежки усилились, детей перестали выпускать на улицу. Но бегать по нескольку раз в день в подвал дома в бомбоубежище сил уже не было. Да и перестали дети бояться бомбежек, привыкли. Человек сегодняшнего дня, ты только представь себе крошечный закуток, где на столе лежит семилетняя девочка, закутанная в одеяло. Рядом — кастрюлька с холодным супом из кусочка коровьей шкуры и 125 граммов блокадной горбушки – хлебного суррогата, разделенного строго на три кусочка. На завтрак, обед и ужин. Стены тускло блестят изморозью. Играть совсем не хочется. А снаружи рвутся снаряды, угрожающе гудят самолеты.- Я была очень послушной, — говорит Валентина Григорьевна. – И если мама не велела есть хлеб весь сразу, я терпела, но ждала, когда на часах-ходиках наступит положенное время. Сидела и ждала в темноте маму. Привыкла и к голодным обморокам. Я чувствовала, если в голове шумит, значит вставать нельзя, надо лежать, пока не очнешься.Вместе с мамой приходил свет, немножко тепла от керосинки и еда, которую мама, отрывая от своего рабочего пайка, приберегала для дочки. Однажды, когда мама и дочка ужинали, в дом попал снаряд, который, пробив перекрытие двух этажей, застрял в столе, но почему-то не разорвался. Жильцов дома немедленно эвакуировали. Теперь Валя с мамой жили почти в центре Ленинграда, недалеко от Аничкова моста. В городе разбомбили водокачки и воду брали из Невы и Фонтанки. У маминой сестры ранили мужа, защитника Ленинграда, и она устроилась санитаркой в госпиталь, чтобы за ним ухаживать, отдав сына, свои и его продуктовые карточки сестре. Вале теперь было нескучно, да и еды стало побольше.Валентина Григорьевна рассказывает, что жизнь в блокадном Ленинграде не замирала. Работали школы, театры, кино. Ученикам давали абонементы на спектакли и фильмы. Посещение бани было обязательным, и вместе с билетом давали крохотный кусочек мыла. Как потом Валентине Григорьевне рассказывала мама, в Ленинграде отлично была организована работа социальных и санитарных служб. В городе не было эпидемий, не было бездомных. Из разбомбленных и сгоревших домов немедленно переселяли в уцелевшие. Бесплатные столовые хоть как-то поддерживали жизнь голодных людей подобием супа. Но смертность была ужасающей. Валентина Григорьевна помнит, как разбомбили дом, и в бомбоубежище в подвале оказались заживо погребенные люди. Крики и стоны слышались несколько дней. Неделю разбирали завалы, но не все дождались спасения.В 1942 году Валя пошла в первый класс. Нередко занятия прерывались через каждые 15 минут, и дети спускались в бомбоубежище. Не хватало бумаги, карандашей, одежды. Мама сшила Вале обувку из рукавов телогрейки. Летом дети собирали в парке траву, сушили ее, а затем родители растирали и добавляли в кашу, хлеб, суп… Голод не отступил от ленинградцев. Валентина Григорьевна вспоминает, насколько взрослые и дети привыкли к лежащим на дорогах трупам. Смерть уже не пугала. В этом блокадном аду проявлялись как самые лучшие, так и худшие качества людей. Ленинградцы стали как бы единым монолитом. Валентина Григорьевна рассказывает, с какой заботой и нежностью голодные люди делились последней едой с еще более голодными. Как из последних сил ленинградцы берегли своих детей, свое будущее. Как дети бережно относились друг к другу. Бутерброд с маргарином, принесенный в школу, обязательно делился между теми, у кого ничего не было. Учительница приглашала самых слабых детей на чай и угощала маленьким сухариком. Иногда в школу приносили еду рабочие заводов и ее строго делили между детьми. Вот эти крохи и помогали выживать детям. Но не обойти редкие случаи жестокости. Выписавшийся из госпиталя муж маминой сестры спешил навестить сына и Валю, чтобы отдать им полученные в госпитале продукты. Комендантский час застал его у Володарского моста. Охранник, такой же солдат, потребовал хлеб в уплату за пропуск, не слушая объяснений, что хлеб для голодных детей. Простоявший всю ночь на морозе Валин дядя донес продукты детям, но ослабевший после недавнего ранения, заболел пневмонией, вновь попал в госпиталь и умер.В третий год блокады в Ленинград стали поступать американские консервы, сухие омлеты, бекон и иногда даже конфеты-батончики. В школах вводили обязательные ежедневные стакан молока и маленькие булочки. Дети стали оживать, играть, смеяться. И 27 января 1944 года блокада была снята. Дети Ленинграда героически боролись со смертью. Сколько их лежит на Пискаревском и других братских кладбищах. Какие муки вынесли сумевшие выжить. Маленькие герои Великого Ленинграда. После войны наравне со взрослыми они были награждены знаком «Жителю блокадного Ленинграда».Валентина Григорьевна держит на ладони маленькую латунную медаль, на лицевой стороне изображение разорванного кольца на фоне Главного Адмиралтейства, язык пламени, лавровая ветвь и надпись: «900 дней – 900 ночей». В соответствии с Федеральным Законом о ветеранах, лица, награжденные знаком «Жителю блокадного Ленинграда» относятся к ветеранам Великой Отечественной войны.После войны, закончив финансовый техникум, Валентина Григорьевна вышла замуж за офицера и в полной мере испытала долю офицерских жен. Абхазия, Краснодар, Казахстан, Литва, Латвия. Следуя за мужем, работала в военных гарнизонах почтовым оператором, заведующей гостиницы, вычислителем-топографом, инженером на судостроительном заводе, экономистом. Двое детей, четверо внуков, один правнук. Достойная жизнь, достойного человека.Любовь к родному Ленинграду, память о городе не оставляет Валентину Григорьевну. Она еще много раз возвращалась туда, пока была жива мама. Папа вернулся с войны живым, но через год после Победы умер от ран и похоронен в Ленинграде, а маму Валентина Григорьевна перевезла к себе в Ригу, там ее и похоронили. Недавно на одном из телеканалов рассказывали о жизни и творческом становлении актрисы Татьяны ВАСИЛЬЕВОЙ и показали дом, где она родилась. Какова же была радость Валентины Григорьевны, когда она узнала свой дом! Он был восстановлен после той страшной бомбежки в декабре 1941 года, и мама с Валей еще долго там жили. Не забывает ее и Ленинград. Свидетельством тому Благодарственные письма и юбилейные медали в честь снятия блокады. Недавнее горе, смерть мужа Виктора Васильевича не подкосило Валентину Григорьевну. Она сильная, мужественная женщина, не дает себе слабинки – много читает, вышивает крестиком удивительные по красоте картины, занимается разведением домашних фиалок, выращивает на даче овощи и цветы.Уважаемая Валентина Григорьевна! Накануне памятной даты – 70-летия годовщины со дня снятия блокады разрешите от имени аткарчан выразить вам свою признательность и пожелать здоровья, долгих, счастливых лет жизни, радости и добра.
