Черные страницы аткарской истории глубоко спрятаны в архивах. С уроков истории знакомо нам имя безжалостной Салтычихи- кровавой барыни, известной своими садистскими наклонностями, которая до смерти мучила своих крестьян. О ее преступлениях стало известно императрице Екатерине II и мучительница понесла суровое наказание. Этот случай попал в школьные учебники, а ведь таких жестоких самодуров было куда больше. Жили они и в Аткарском уезде.
История сохранила для нас имя аткарского дворянина, прапорщика Алексея Карпова. Он с почетом был погребен в саратовском Спасо-Преображенском монастыре, а на стене храма в селе Слепцовка Татищевского района увековечено его имя. Хотя ему самое место в хронике бесчеловечных преступлений…
В юности Карпов служил в столице, в лейб-гвардии Измайловском полку. Шефом полка была сама императрица Екатерина. Но военная служба была не по душе, он и он поселился в своем имении в Языковке. В начале 19 века богаче Карповых помещиков в Аткарском уезде было не сыскать. Кроме Языковки, им принадлежали Зубовка, Сосновка, Слепцовка, Воеводчино, Белгаза, Качеевка, Панцыревка, бескрайние земли, фруктовые сады и мельницы и тысячи бесправных крестьян, жизнь и смерть которых была в его руках.
Старику стукнуло 70, когда по всему уезду поползли страшные слухи о его чудовищных зверствах. Во дворе своей усадьбы в Языковке Карпов устроил пыточную избу. Старый помещик отличался изуверской изобретательностью и придумывал для своих крестьян все новые пытки.
Мужчин и женщин жестоко секли розгами, но поркой тогда никого было не удивить. Описания зверств Карпова удивляют примитивной тупой жестокостью. Мужикам заводили связанные руки за спину и подвешивали к шесту, от этого у них вылетали плечевые суставы. Имитировали распятие — растягивали руки в стороны и привязывали к плахе.
Но самой дикой была пытка «уточкой»: крестьян подвешивали к потолочной балке и пускали в избу дым – чтобы заживо коптить людей как окорока. Барин сам присутствовал при пытках и в азарте требовал еще!
Навлечь на себя гнев барина было несложно. И чаще под расправу попадали зажиточные мужики. Языковка была богатым селом. 60% крестьян имели более 4 лошадей. Однажды у помещика пропали 1800 рублей, обвинили дворового человека Парфена Заскокина, сына самого зажиточного и порядочного крестьянина. Парень сбежал, и тогда гнев помещика пал на его отца.
Его долго пытали, требуя выдать деньги и сына, заковали в кандалы, жену разлучили с детьми и разослали их по разным деревням, а избу закрыли на замок. Все немалое имущество — 11 быков, 7 коров, 40 овец и лошадей Карпов забрал себе. За пару дней от большой благополучной семьи не осталось никого и ничего. Крестьяне просили о заступничестве старшего сына барина, но даже 40-летний наследник не решался противоречить отцу.
Никакого наказания за издевательства над крепостными Карпову не полагалось, да никто и не смел жаловаться. Пока измученный пытками молодой парень из Языковки Максим Евдокимов не попытался совершить харакири.
Безусловно, слово харакири в Языковке 19 века никто не знал, да и само понятие было незнакомо русскому крестьянину. Даже намерение самоубийства, тем более такого кровавого, считалось тягчайшим грехом. Но попытку вспороть себе живот, чтобы покончить с жизнью, зафиксировала полиция.
На самоубийство Евдокимов решился после пыток — порка розгами, вывихнутые плечи, дыба. Еле живой он сбежал с барского двора и схватился за нож. Вывернутые на дыбе руки не слушались и тупым ножом вспороть живот не получилось. Парень схватил овечьи ножницы, которыми стригут шерсть с овец, и на глазах матери повторил попытку. А когда мать отобрала ножницы, ринулся во двор и ухватился за топор… Каким-то чудом он выжил, несмотря на раны и успел на исповеди рассказать о своих мучениях священнику.
Эта новость облетела все аткарские села и достигла уездного исправника Веденяпина. Этот достойный, честный и принципиальный человек отправился в Языковку расследовать слухи о жестокости помещика. Подробный доклад с описанием преступлений Карпова против собственных крестьян аткарский исправник отправил губернатору.
«Распространившийся такимъ образомъ слухъ о такомъ предметѣ, гдѣ угнетается человѣчество и самая невинность, обратилъ на себя тѣмъ сильнѣе мое вниманіе»
Перед приездом следователя мужиков запугали ссылкой в Сибирь, если они посмеют жаловаться. И это были не пустые слова — годом раньше Карпов уже отправил в ссылку крестьян из Сосновки. Без суда, по одной только воле барина взбунтовавшихся мужиков навсегда сослали в Сибирь.
Старик Карпов был настолько богат и влиятелен, что даже губернские власти его боялись. Над обвинениями Алексей Константинович открыто посмеялся, людей допросить не позволил, а приказ исправника изорвал и бросил ему в лицо. Пытавшемуся вспороть живот Евдокимову пригрозил ссылкой. Управляющий Седов, который должен был сидеть в тюрьме за применение пыточных орудий, был выпущен на поруки Карпову.
По удивительному совпадению, в 1832 году, пока шло следствие, в Карпове проснулась страсть к строительству храмов и прочим добрым делам. Еще в 1817 году помещик построил в Белгазе свою первую церковь Покрова Пресвятой Богородицы. В год следствия он поставил в Белгазу огромный колокол и одновременно затеял строительство сразу двух новых храмов. В Языковском имении он начал возводить церковь Воскресения Христова, а в другом имении Слепцовке — церковь Святителя Николая. Оба храма построены по одному проекту и смотрятся как близнецы. Они не отличались красотой, но были добротными, мощными и дожили до наших дней.
Так массово, как Карпов, церкви в Аткарском уезде не строил никто. Что это было – попытка откупиться от власти? Искупление за преступления против людей, чьи кровь и слезы лежали в основе его богатства? Или его волновало лишь собственное тщеславие?
Самое главное строительство шло в Саратове, где на Сенной площади готовились возвести Вознесенскую церковь. Над проектом в русско-византийском стиле трудился столичный архитектор Константин Тон — автор проекта храма Христа Спасителя в Москве и Большого Кремлевского дворца. Вот, с каким размахом жертвовал деньги на храмы Карпов! Его вклад достигал совершенно огромной по тем временам суммы в 100 тысяч рублей…
Теперь задумайтесь, кто в губернии мог противостоять такому человеку? Но отрицать обвинения ни у кого не хватило совести. Губернатора просили пощадить «слепого 80-летнего старца, который до этого пользовался доверием и добрым именем, и доказал это своими пожертвованиями на бедных и строительство храмов». Хотя жестокие истязания людей далеко выходили за рамки помещичьих вольностей, дело замяли.
Эту историю сохранил для нас саратовский исследователь Даниил Мордовцев в книге «Накануне воли», которая была издана в 1910 году. Чем она закончилась, неизвестно. Через 7 лет Карпов умер в своей постели, оставив подробное завещание с перечислением своих богатств. Исправник Веденяпин, единственный честный человек, через 3 года ушел с должности. Что случилось с семьей разоренного крестьянина Заскокина, как сложилась жизнь Максима Евдокимова после неудачного харакири, история умалчивает. Единственным безмолвным свидетелем событий былого остается Языковская церковь, построенная в тот самый год…
