С сентября начались бомбовые и артиллерийские обстрелы города. Скудных хлебных пайков едва хватало рабочим заводов и тем, кто оборонял город. Но мирные жители гибли от голода, холода, болезней и бомбежек. Голод быстро превратил детей в уставших равнодушных человечков, слабеющих с каждым днем. От голода умер самый младший из детей, двоюродный братик Геннадия. И тогда обе мамы приняли решение эвакуироваться.
О «Дороге жизни» через Ладожское озеро известно многим. А о Малой Дороге жизни, по которой вывозили мирных жителей с островов в Финском заливе, из Кронштадта и Ораниенбаумского плацдарма – территорий, оказавшихся тоже в блокаде, знают далеко не все. С этой Малой дороги жизни началась трагическая история спасения маленького мальчика из Кронштадта.
Спустя годы Геннадий Сергеевич вспоминает: — «Я не помню, как мы перебирались по льду через Финский залив, но как тонули машины на Ладожском озере, помню. Я видел, как люди, дети, сумевшие выбраться из воды, просили помощи, но машинам было запрещено останавливаться. Мама крепко обнимала нас и тихо что-то шептала, наверное, молилась.
Мы добрались до Большой земли. Люди, которые встречали нас и помогали выгружаться из машин, не могли сдержать слез, плакали навзрыд. Измученные, изможденные дети с безучастным взглядом, полным отсутствием эмоций. Оживились, только почувствовав запах еды, но потеряли разум. Нас умоляли не есть много, убеждали, что дадут еду с собой. Мама изо всех сил держала меня и Юру, не давая броситься к еде. А сама не удержалась.
Нас сразу же посадили в вагоны и повезли дальше. Ночью мама умерла. Два дня мы лежали в каком-то забытьи рядом с мертвой мамой, прижимаясь к ней всей телом. На какой-то остановке санитары вынесли маму с поезда. С нами осталась тетя. Я не помню, на какой станции всех высадили и стали расселять по домам. Хозяйка, к которой нас поселили, была нам не рада, мы ее боялись. У брата Юры отказали ноги, и он все время лежал. Когда стало тепло мы с тетей пошли дальше. Хозяйка, упросила оставить Юру, обещая выходить мальчика — больше я его не видел.
Дошли мы до какой-то деревни, остановились в пустом доме. Было очень голодно, я побирался по окрестным деревням, выпрашивая еду. Однажды заблудился и меня сдали в милицию, а оттуда отправили в детдом».
Из детдома Гена сбежал, отыскал свою тетю с детьми, но поняв, что лишнему рту там не рады, вернулся в детдом. Потом поступил в ремесленное училище, выучился на столяра. С бригадой ездил по всей России, везде требовались столяры, страна строилась, ремонтировалась, поднималась после войны.
В небольшой карельской деревушке встретил девушку Нину, она оказалась жительницей блокадного Ленинграда. Ее многодетная зажиточная семья отказалась эвакуироваться, пока это еще было возможно, боялись, что дом разграбят, с собой-то все не возьмешь. Но драгоценности, дорогие вещи и одежды не помогли выжить в блокаду, когда самым ценным был кусочек хлеба. Вся семья погибла от голода, обессилевшую Нину вывезли из Ленинграда сразу же после снятия блокады. В дороге эшелон с эвакуированными разбомбили фашистские самолеты, Нину ранило. Чудом девушку удалось спасти, но в Ленинград возвращаться она отказалась.
Молодые люди поженились и уехали жить в небольшой поселок леспромхоза в Костромской области. Вырастили пятерых детей, учили их беречь каждый кусочек хлеба и всегда помнить о тех, кому его не хватило, а может и сейчас не хватает.
Выжившие в блокаде дети — это последние свидетели преступлений фашизма против мирных жителей Ленинграда.
В прошлом году Геннадию Сергеевичу исполнилось 90 лет. Его дочь Наталья Геннадьевна переехала вместе с отцом в село Озерное Аткарского района. В Саратове живут две дочери Натальи Геннадьевны, но она решила не изменять привычный образ жизни, и выбрала уютное, зеленое село недалеко от областного центра.
Справка «АГ». В Аткарском районе проживают 3 жителя блокадного Ленинграда: Валентина Григорьевна Красова, Тамара Ивановна Студнева, Геннадий Сергеевич Сугробов.
